+7 (495) 645 80 10Марк Каретин прокомментировал, что негосударственный арбитраж приносит серьезную прибыль, его организация окупается чуть ли не за одно дело. Однако новый закон с осени не позволит делать из этого бизнес.
Текст: Илья Дашковский
Чистая прибыль — 80% оборота, оборот — не менее 1 млн руб. в месяц при вложениях не более 350 тыс. руб. Такие цифры обещают держатели франшизы одного из российских третейских судов. Главное — это найти помещение, а судей и клиентов обещают предоставить из головной конторы.
Третейские суды в России появились еще в 1991 году, а в 1993-м государство определило правила работы международных коммерческих арбитражей. По сути, третейский суд — это джентльменское разбирательство между сторонами, которые договорились, что доверяют какому-то определенному арбитру в своем споре. Причем последним может быть кто угодно, не обязательно юрист. Дело получается не только прибыльное для судейских, но и удобное для компаний.
Многие корпорации, например «Газпром», имеют свои третейские суды. Благодаря их работе никто не узнает, из-за чего поссорились «дочки» и «внучки» компании, кто там кому не заплатил. К тому же в списке арбитров суда «Газпрома» сплошь звезды юриспруденции. И дела они разбирают быстрее, чем государственные арбитражные суды.
Именно конфиденциальность и оперативность стали главными преимуществами негосударственных судов. И продвигают свои услуги они вполне профессионально. Юристы с улыбкой вспоминают, как несколько лет назад выходящий на улицу хвост огромной очереди в государственный Арбитражный суд города Москвы любовался баннером с рекламой Арбитражного третейского суда города Москвы. Реклама очень кстати сообщала томящимся в ожидании юристам и предпринимателям, что в негосударственном суде с похожим названием все будет решено четко и без очередей.
Частный арбитраж давно популярен во всем мире. В Международном арбитражном суде в Париже, Лондонском международном арбитражном суде и Арбитражном институте Торговой палаты Стокгольма (это самые востребованные третейские суды) можно легко оставить сотни тысяч долларов за одно разбирательство. В США и некоторых странах ЕС больше половины всех коммерческих исков рассматриваются в третейских судах. А председатель Арбитражного третейского суда города Москвы Алексей Кравцов говорит, что лишь несколько процентов коммерческих споров в развитых странах доходят до государственных судов. Причина — никто не хочет выносить сор из избы, а третейские суды никогда не раскрывают детали дела, если сами стороны этого не хотят. Государственные суды устроены по-другому: их заседания часто открыты для всех желающих, а решения доступны на сайтах.
Сколько сейчас в России третейских судов и сколько они зарабатывают, точно не знает никто. По данным партнера КА «Юков и партнеры» Марка Каретина, третейских судов около 2,5 тыс., Алексей Кравцов насчитывает примерно 1,5 тыс., а авторитетный в этой сфере журнал «Третейский суд» — 387. При этом у одного действующего суда может быть несколько «участков», которые открывают франчайзи. Таким образом, если месячный оборот одного участка в среднем больше миллиона рублей, речь может идти о рынке в пару десятков миллиардов рублей в год.
Есть косвенный показатель развития отрасли, но он более объективный, чем сильно разнящееся общее количество контор,— это динамика выдачи исполнительных листов. С 2012 по 2015 год количество выданных листов выросло с почти 4 тыс. до более чем 8 тыс. За прошлый год количество дел, разбираемых в третейских судах, в целом удвоилось, а в Москве рост превысил 200%. Отметим, в этих судах любят выяснять отношения такие крупные организации, как Сбербанк, Первая грузовая компания, Федеральная сетевая компания.
Однако скоро бизнес на судах в России формально прекратит свое существование. С сентября этого года вступит в силу новый закон «Об арбитраже», который позволяет управлять третейскими судами только некоммерческим организациям (НКО). Ни о какой прибыли речи в этом случае идти не может. Законодатели решили, что карманные суды, выносящие решения в интересах владельца, вредят институту негосударственного арбитража. Поэтому судов при компаниях и частных фирм-арбитражей больше не будет. Но это не значит, что закон не пытаются обойти уже сейчас: многие не хотят терять столь прибыльное дело.
Частное и карманное
К российской государственной судебной системе имеется масса вопросов, но в 2000-х сильно оскандалились и отечественные третейские суды, в силу чего они до сих пор далеко не всегда пользуются доверием у бизнеса. Предприниматели приходили в банк, а там им навязывали «карманный» третейский суд. Пытались разобраться с должником, а тот банкротил сам себя и через прикормленный суд получал все свое имущество без выплаты долгов до того, как кредиторы успевали что-то доказать. Судились в третейском суде по поводу нечестного ведения бизнеса и получали явно предвзятое несправедливое решение.
Одними из первопроходцев в деле использования третейских судов для тиражирования «правильных» решений стали банки. В начале 2000-х они нередко включали в договор с клиентом третейскую оговорку. Суд был связан с банком и исправно выносил решения в его пользу. Если клиент банка пытался оспорить решение в государственном суде, там показывали договор, где клиент соглашался решать все споры в определенном третейском суде (третейская оговорка). Государственные судьи нарушений часто не находили, и банк оказывался прав, вспоминает руководитель аналитической службы «Инфралекс» Ольга Плешанова.
Например, в 2006 году возник спор у казанского банка «Ак Барс» и ООО «Строительно-монтажное управление N10″ (СМУ-10). СМУ-10 обратилось в арбитражный суд Республики Татарстан с иском к «Ак Барсу» по поводу того, что последний якобы не перечислил ему на счет 50 млн руб.
СМУ-10 пошло сразу в государственный арбитраж, потому что не горело желанием судиться в предложенном ему третейском суде. Однако в контракте у сторон была третейская оговорка, и государственный суд рассматривать дело не стал, так что пришлось доказывать свою точку зрения в высшей инстанции.
В итоге дело в 2006 году дошло до Высшего арбитражного суда, который впервые признал третейскую оговорку банка недействительной и разрешил рассматривать дело в местном государственном арбитраже. С тех пор схему со «своим» третейским судом банки используют редко, но юристы говорят, что способы есть — например, кроме основного договора оформить дополнительный с той самой третейской оговоркой.
В середине 2000-х обнаружилось, сколь полезны третейские суды для мошенничеств с банкротством. Схема была проста: в «карманный» для банкрота третейский суд шли липовые подрядчики (подельники банкрота), которые легко доказывали, что банкротящаяся компания им должна. Затем в государственном суде они показывали решение третейского и получали исполнительный лист (документ, который выдают государственные арбитражные суды, когда нужно заставить проигравшую в третейском суде сторону выполнить решение), по которому забирали имущество банкрота в счет фиктивных долгов. Часто это работало, а настоящим кредиторам и подрядчикам ничего не доставалось.
Закон делу не помеха
Несмотря на бурное развитие третейских судов в последние три-пять лет, судиться в них в России по-прежнему не очень принято — там разбираются считанные проценты всей массы коммерческих споров. И даже главы третейских судов зачастую считают друг друга мошенниками. «Доверие наших клиентов к государственным судам на настоящий момент все же больше, чем к третейским. Однако уже не все третейские суды поголовно рассматриваются как «карманные»",— говорит адвокат и старший юрист адвокатского бюро А2 Екатерина Ильина. Так или иначе сливки с рынка снимают самые известные, доказавшие свою независимость третейские суды. К ним идет большинство исков, и благодаря им этот рынок и растет.
Новый закон заставит третейские суды что-то придумывать для спасения бизнеса, и многие уже готовы к изменениям. В интернете по-прежнему находятся предложения по запросам «франшиза третейского суда» и «открыть третейский суд». «Этот бизнес очень прибыльный, расставаться с ним не хочется никому, и многочисленные схемы работы в новых условиях — еще одно свидетельство этого»,— говорит Ольга Плешанова из «Инфралекс».
Обойти закон можно такими, к примеру, способами: платить самому себе больше гонораров, если ты и владелец суда, и сам арбитр, или же стать участком какого-либо третейского суда и получать деньги за оказание услуг НКО.
Третейский сбор, который предполагает судебная процедура, составляет несколько процентов суммы иска, но обычно в претензиях фигурируют миллионы рублей, поэтому и суммы негосударственный суд получает внушительные. «При взыскании, например, миллиона долларов США по спору с участием иностранной организации в третейском суде размер сборов составит примерно $25-30 тыс. в зависимости от престижности суда, а в арбитражном суде — в пределах $3 тыс.»,— приводит цифры партнер юридического бюро «Падва и Эпштейн» Антон Бабенко.
По оценкам юристов, у нанимаемых судей в третейских судах доходы могут быть в разы выше, чем в государственных, ведь большая часть третейского сбора (часто более половины) идет в карман судье как гонорар. Теперь гонорары судей в негосударственных судах будут еще солиднее. «По новому закону, скорее всего, учредители будут вынуждены больше платить арбитрам»,— полагает Марк Каретин.
Что касается взаимоотношений НКО и частных структур—участков, тут используют в основном схемы, в законности которых многие юристы сомневаются. «Деньги» списались с одним из судов — «Первым арбитражным учреждением» (другое название — Первый арбитражный третейский суд), у которого есть множество участков в регионах, работающих по франшизе, чтобы выяснить, как они будут зарабатывать после вступления нового закона в силу.
Сам суд уже переоформлен как НКО, но его участки-франчайзи продолжат работать как частные структуры. 90% сборов с каждого дела, рассматриваемого в участке, там же и остается. Это будет возможно, считают в «Первом арбитражном учреждении», поскольку закон не регламентирует работу участков — только самих судов. Под эту схему и продается франшиза желающим работать в регионах.
Председатель президиума федерального Арбитражного третейского суда города Москвы Владимир Колмаков полагает, что такая работа будет на уровне «полузакона» и вряд ли можно найти основания, чтобы законно платить частным фирмам-участкам. «Законодатель дает более года на то, чтобы желающие создали учреждения-правопреемники (НКО), в противном случае они будут вынуждены прекратить работу»,— говорит Владимир Колмаков.
Управляющий партнер CLC Наталья Шатихина (является также арбитром третейского суда «Газпрома») тоже уверена, что ни о какой коммерческой деятельности третейских судов с сентября речи идти не может, а Алексей Кравцов вообще называет подобные схемы пирамидой.
Эти аргументы не смутили «Первое арбитражное учреждение», с которым «Деньги» переписывались как потенциальный франчайзи. Там не понимают, почему им прочат проблемы, и пояснили, что участки получают деньги за обслуживание судебного процесса: от приема иска до выдачи исполнительного листа. После официального запроса комментария заместитель председателя «Первого арбитражного учреждения» Евгений Шельмин высказался следующим образом: «Нами уже завершена подготовка к переходу к работе в соответствии с новым законом. При этом этот переход нам позволяет работать и сейчас».
На вопрос, в чем его выгода, учитывая, что НКО не могут работать для получения прибыли, Евгений Шельмин отвечает, что для него работа третейского суда — дело принципа, а не денег: он хочет, чтобы в стране развивалось негосударственное правосудие.
После принятия закона, прогнозируют некоторые эксперты, в стране останется только несколько десятков третейских судов — остальные не смогут или не захотят работать в новых условиях. Но иные говорят о нескольких сотнях негосударственных судов.
Так или иначе новый закон поддержали прежде всего крупные и известные третейские суды — они и будут контролировать рынок в его новом виде.
http://www.kommersant.ru/doc/2938201
