+7 (495) 645 80 10Александр Соловьев прокомментировал, какие шансы оспорить решение Кемеровский арбитражного суда, который арестовал на 1,6 млрд руб. имущество семи контролирующих лиц ООО «Шахта им. Дзержинского».
Текст: Игорь Лавренков
Кемеровский арбитражный суд арестовал на 1,6 млрд руб. имущество семи контролирующих лиц ООО «Шахта им. Дзержинского». Требование о наложении обеспечительных мер подала в суд ФНС. Под арест попало более 250 различных объектов соответчиков: автомобили, земельные участки, недвижимость, банковские счета. В рамках дела также арестованы активы владельца крупной золотопромышленной группы ЮГК челябинского миллиардера Константина Струкова, которого суд посчитал одним из бенефициаров компании «МелТЭК», контролирующей шахту. Юристы сомневаются, что ответчики смогут оспорить арест имущества и отмечают, что процесс привлечения их к субсидиарной ответственности может длиться несколько лет.
Арбитражный суд Кузбасса удовлетворил ходатайство Федеральной налоговой службы и арестовал на сумму около 1,6 млрд руб. имущество семи контролирующих лиц ООО «Шахта им. Дзержинского». Первоначально ФНС предъявила требования о солидарном взыскании убытков к ООО «МелТЭК», контролирующему шахту, связанному с ним ООО «Энергия-НК», гендиректору «МелТЭК» Андрею Звягинцеву, а также Станиславу Ильину, который являлся конкурсным управляющим шахты в 2017–2018 годах. Позднее ФНС добавила в качестве соответчиков конечных бенефициаров ООО «МелТЭК» — Константина Струкова и Евгению Кузнецову из Оренбурга, АО «Южуралзолото» (ЮГК) и ООО «Управляющая компания ЮГК» (УК ЮГК) из города Пласт Челябинской области. В конце августа арбитражный суд удовлетворил ходатайство ФНС о привлечении их как соответчиков. Налоговая обосновала необходимость ареста тем, что соответчики могут принять меры по отчуждению имущества, за счет которого можно будет рассчитаться по обязательствам шахты.
В результате суд принял обеспечительные меры в виде ареста, наложенного на имущественные права компаний, за исключением денежных средств на счетах в банках, в том числе тех средств, которые поступят в будущем. У физлиц арестованы счета на сумму около 1,6 млрд руб. в банках, с выплатами ежемесячно прожиточного минимума самого гражданина-должника и лиц на его иждивении. Суд отметил, что обеспечительные меры не должны превышать размер заявленных убытков, однако на момент рассмотрения заявления «объективно невозможно определить стоимость имущества ответчиков и наложить арест на какое-то конкретное имущество».
Прокопьевское ООО «Шахта им. Дзержинского» было создано в 2003 году на базе обанкроченного одноименного ОАО. Сама шахта была построена еще в 1935 году, входила в состав угольной компании «Прокопьевскуголь», которым в начале 2000-х годов владели акционеры «Кузбассразрезугля», а затем «Новолипецкий металлургический комбинат». В апреле 2007 года НЛМК продал за $1 все угольные активы компании — семь шахт и три обогатительные фабрики — администрации Прокопьевска. После этого шахты не раз меняли собственников, в частности, шахта им. Дзержинского четыре раза переходила к разным владельцам. Она и другие активы компании в июле-августе 2007 года были признаны несостоятельными как ликвидируемые предприятия. Тем не менее, добыча угля на шахте им. Дзержинского прекратилась только в 2019 году. С 2013 года шахта входит в состав группы прокопьевского ООО «МелТЭК», аффилированного с челябинской золотопромышленной ЮГК Константина Струкова.
Всего под арест попало более 250 позиций различных видов имущества. Больше всего у ЮГК — около 170 объектов, включая сооружения и земельные участки в Челябинской области, здания, в том числе для размещения храма. У «МелТЭКа» арестованы 12 карьерных БелАЗов грузоподъемностью 55 тонн, два КамАЗа, седельный тягач Scania стоимостью 7 млн руб., девять легковых авто. Из имущества УК ЮГК арест наложен на десять легковых автомобилей представительских моделей (Toyota Camry и Land Cruiser, Range Rover, Porsche Cayenne).
У Константина Струкова (в рейтинге Forbes «200 богатейших бизнесменов России-2020» занимает 50-е место с состоянием в $2 млрд) арестованы доли в одну треть в правах на четыре земельных участка «под базу отдыха» в деревнях Новое Поле и Долгодеревенское, участок под жилой дом в городе Пласт и еще доли в котельной, «объекте незавершенного строительства» и в общежитии в поселке Каштак. Все объекты расположены в Челябинской области, их совокупная кадастровая стоимость — около 7,7 млн руб. Кроме того, арестован автомобиль Volvo S40 1993 года стоимостью 50 тыс. руб.
В составе имущества Евгении Кузнецовой под арест попали земельные участки в Оренбурге, четыре машино-места и квартира за 99 млн руб. в Москве, квартиры и другая недвижимость в Оренбурге, автомобили Porsche Cayenne и Porsche Macan. У господина Звягинцева под арест попали квартира в Прокопьевске и Lexus. У господина Ильина — только автомобиль «Лада» «девятка» 2001 года стоимостью 50 тыс. руб. Кроме того, арест наложен на банковские счета соответчиков.
В материалах дела не раскрывается, как именно ответчики причинили шахте убытки. В налоговой получить комментарии не удалось. По сведениям „Ъ“, налоговики нашли убытки в сделках с углем, который добывало ООО «Шахта им. Дзержинского», он реализовывался якобы через «дочку» «МелТЭКа» — компанию «Энергия-НК». Судебное заседание по рассмотрению иска ФНС о привлечении к субсидиарной ответственности назначено на 1 октября.
Соответчики не согласились ни с требованиями налоговой о привлечении к субсидиарном ответственности, ни с арестом имущества, сославшись на «достаточность своих активов» и на то, что «судебный акт может быть исполнен с учетом сумм ежедневного оборота денежных средств на счетах» ответчиков. Суд 25 сентября выдал исполнительные листы на обеспечительные меры.
Партнер фирмы «Рустам Курмаев и партнеры» Дмитрий Клеточкин говорит, что принятые обеспечительные меры стандартны: «Сомневаюсь, что их удастся отменить по жалобам ответчиков». Адвокат Александр Соловьев из коллегии адвокатов «Юков и партнеры», напротив, считает, что у соответчиков есть возможность отменить аресты, если они докажут, что меры обеспечения «существенно нарушают их права». В то же время эксперты отмечает, что процесс привлечения руководства и бенефициаров к ответственности по долгам предприятия-банкрота может длиться два-три года.
https://www.kommersant.ru/doc/4510409
